«От Путина много скрывают»: Эдгар Запашный оценил слова Галкина, Макаревича, Гребенщикова о СВО

В противном случае будет просто нечего противопоставить хаосу. Именно поэтому гармонизирующую роль культуры в сложных обстоятельствах сложно переоценить.

Одна беда – не все это понимают.

О том, почему некоторые проблемы он не в состоянии решить без вмешательства Владимира Путина, а также о том, почему он никогда не ставил под сомнения ни одно из решений президента, Эдгар Запашный рассказал нашим коллегам из NEWS.ru.

— После начала спецоперации люди стали меньше ходить в цирк – «на клоунов» и «на зрелища»?

— Изначально роль сыграли коронавирусные ограничения, а потом и турпоток полностью исчез. Но сейчас – наоборот. Он возвращается к нам в зал. В процентах не назову, но ситуация быстро изменилась. Я имею ввиду не только иностранных туристов, но и внутренних.  И вот внутренний туристический поток по-прежнему оставляет желать лучшего.

— Санкции отразились как-то на работе цирка? Возникли ли сложности с приобретением кормов для животных, с медицинским обслуживанием?

— Нет, никаких проблем – от питания до ветеринарных нужд. Но и у нас сейчас нет животных, требующих особого ухода, с другой стороны. Мы приглашали раньше знаменитого дрессировщика носорогов Сергея Нестерова. И вот тогда бы нам пришлось заказывать корма или из Венгрии, или из Германии. Сейчас же все животные, находящиеся в Большом Московском цирке, каких-то специальных зарубежных ингредиентов не требуют. Вся еда, которой питаются львы, шимпанзе, тигры и лошади, есть в нашей стране в изобилии.

—  А что по поводу гастролей?

— Это единственный минус. Санкции не только отменили гастроли, но и сами международные мероприятия у нас тут – в Москве. Сначала – года два – мы переносили наш всемирный  фестиваль циркового искусства «Идол» из-за коронавируса, да и не смогли бы привезти иностранных участников должного уровня. Но и даже в подобных условиях есть артисты, которые готовы к нам поехать. Тем не менее, тот же Китай никого не пускает в принципе. Там у них до сих пор коронавирус, а Северная Корея, привозящая нам всегда суперномера, вообще закрылась – по целому ряду причин. Проблемы с Европой – очевидны. Да и международные контракты мы не можем заключать. Некоторые наши артисты, например, до сих пор пребывают в берлинском театре «Фридрихштадтпаласт» – цирк заключал с ними договор о сотрудничестве. Их банковская система сейчас находится под огромным давлением. Она не дает им осуществлять денежные переводы в нашу страну. Что это значит? А то, что или мы должны расторгнуть контракт, или переводить деньги через третьи страны. Узбекистан, к примеру. Сам «Фридрихштадтпаласт» при этом готов работать с нами. Как и все наши партнёры из разных стран. Они смогли сохранить  достойные культурные связи вне зависимости от тенденций  запрещать русскую культуру.

— Эта осень ознаменует десятилетний юбилей вашего руководства цирком на проспекте Вернадского. Что сами считаете самым значительным достижением на этом посту?

— Могу похвастаться несколькими достижениями и это будет объективным. Считаю, что общий уровень популяризации Большого Московского цирка в качестве бренда по совокупности факторов значительно вырос. Первое: братья Запашные – медийные лица, которые привлекают к себе внимание, и через данную призму разговоры о цирке не утихают.  Мы постоянно приводим сюда прессу, что положительно сказывается на росте статусности цирка, а значит – его посещаемости.

До ковида в течение 7 лет мы постоянно фиксировали уверенный рост выручки и зрителей. Второе: нам удалось провести огромную ремонтную работу в цирке. Достаточно посмотреть фото 5-6-летней давности. Или пройтись по внутренним помещениям того периода … Вы просто не узнали бы этого места. Раньше тут можно было хоть фильмы ужасов. Есть, конечно, и сейчас таких парочка. Но большую часть в порядок я привел.

Атмосфера в цирке поменялась очень сильно. Это утверждают те, кто работает с момента его открытия – 51 год. Еще одно значительное достижение – у нас получилось сохранить труппу. Кстати, знаменитый «Цирк дю Солей» не справился с этим. Свою многотысячную труппу им пришлось распустить.  А ведь они – компания-миллиардер, с громадной популярностью! У нас же получилось сохранить коллектив на собственные средства, так как, напоминаю, цирк является внебюджетной организацией. Но никто на увольнения не пошел, хотя это было бы самым лёгким решением юридически. Люди – на контрактах, а контракты эти как раз заканчивались. Если бы я пошел на этот шаг, думаю, отнеслись бы с пониманием. Все же знают, что мы – не бюджетники. Но я этого не сделал.

— Для вас, как для директора цирка, какая проблема сейчас на первом месте?

— Это капитальная реконструкция здания цирка. Она является крайней необходимостью. Есть такие проблемы, которые мы не в состоянии решить своими силами и деньгами. У нас крыша протекает в нескольких местах. Но снаружи она умудряется хорошо выглядеть. Поэтому необходимо вскрытие купола. Иначе мы просто не понимаем, что там вообще происходит. А вода, меж тем, течет прямо в зрительный зал. Мы все зафиксировали.

Также велика и проблема кондиционирования. Неработающий огромный фонтан на площади – это и есть наш кондиционер. Это охладительное устройство всего циркового помещения. Вот только когда он работает, тогда и воздух внутри цирка охлаждается. 50-летней давности технология. Так что во время представлений на арене – неимоверная жара. Добавьте 3000 зрителей, которые дышат. Людям приходится сидеть и обмахиваться веерами весь спектакль.

 Уникальная система смены манежей – третья проблема. Все детали требуют замены. Уже даже заводов, на которых их создавали полвека назад, не существует больше.

Спусковые и подъёмные механизмы дают сбои время от времени, поэтому мы в течение года три раза были вынуждены останавливать спектакль. Неприятный момент. Также я хочу сделать лучше и сами помещения для животных. Земли же вокруг здания цирка предостаточно. Мы все должны бороться с убеждением, что цирк – ад для животных. Три года назад я покупал слонёнка Николь. Тогда все вокруг говорили, что через год он умрёт от обезвоживания и от потери крови. Есть вот такие убеждённые люди. Разговаривать с ними бесполезно, им надо показывать, как обстоят дела на самом деле. И мы готовы все сделать. Но для этого нужны большие деньги.

— Финансирование российского цирка стало более активным или нет?

— Небольшие улучшения – благодаря бывшему министру культуры Владимиру Мединскому – есть. Именно он начал ремонтировать цирки. Но Большой Московский цирк, как цирк Никулина не финансируются совсем. 100% театров в России получают именно бюджетные деньги. Но у кого расходы больше? Ответ очевиден.

— Как решать подобные проблемы?

— Думаю, в их решении нельзя обойтись без президента.

— Президенту известно о них?

— Эта информация сейчас до него не доходит. Единственный, кто мог дойти до него и решать вопросы, был Иосиф Давыдович Кобзон. У нас с его смертью образовалась громаднейшая пропасть. Я очень надеялся, что смогу сам стать таким человеком. Я стал доверенным лицом президента, меня включили в Совет по культуре, но с Владимиром Владимировичем Путиным уже несколько лет мы не встречаемся. Сначала был этот коронавирус, потом спецоперация – вот это все и не дает озвучить все проблемы. Но я хотел бы, чтобы меня услышали.

Мы сейчас столько говорим о детях, о молодёжи, мы так много денег выделяем на киноиндустрию, но существуют вещи, которые здесь и сейчас работают. На производство картин государство тратит миллиарды, а у нас бюджет не появляется.

— «Цирк дю Солей» вы уже упоминали, а Канада сейчас очень активно вводит санкции против России. Это повод для того, чтобы их цирк в Россию больше никогда не пускали? Или искусство все же обязано оставаться вне политики?

— Я вообще не сторонник того, чтобы мы тут занимались такой же чепухой, какой они занимаются. Я всегда был и буду убежден, что обрыв культурных связей – начало реальной войны. Это – последняя надежда на продолжение общения, его нельзя терять!  Так что вводить санкции лишь потому, что ребята эти из Канады – неправильно.

Но я против возведения их стационарных зданий в России. Подобное строительство может быть только зеркальным. Ни в коем случае нельзя допускать того, чтобы сюда приехал «Мулен Руж», а в Париже так и не появилось ничего русского. Или на паритете, или приехали, поработали — и чемодан, вокзал, дом. Ни разу не слышал, чтобы в Канаде кто-то решил создать филиал Большого Московского цирка, или цирка Никулина, или Большого театра.

— Как вы считаете, почему?

— Им конкуренция с русскими не нужна. На их индустрии тут же скажется. Если мы зайдем туда, тут же станем первыми. Зато сами мы тут очень гостеприимны. Странно это.

— Ваше отношение к тем изменениям, которые произошли с миром вокруг за последние 4 месяца?  Нет ощущения, что зарубежные лидеры ведут себя как клоуны в цирке?

— Не стал бы употреблять такие категоричные сравнения, потому что за этим «цирком» стоят судьбы реальных людей. Есть руководители, которые на самом деле пытаются решить проблемы. Но есть и временщики. Какого премьер-министра Великобритании вы можете назвать до Бориса Джонсона? Я лично только Тони Блэра вспомнил. Да и то, только из-за клипа Джорджа Майкла. Но и Бориса Джонсона через пять лет забудут. Все это понимают. Они не живут, просто время так проводят. И только единицы входят в историю. В Америке – Мартин Лютер Кинг, который даже президентом не был, в Африке – Нельсон Мандела в Африке, во Фарнции – Шарль де Голль во Франции, у нас – Иосиф Сталин у нас. Он выиграл войну! А всякие Клинтоны, Обамы… что они есть, что их нет. Сомневаюсь, что и у того же Байдена есть хоть какие-то шансы на переизбрание.

Но спецоперация показала очень многое. Лицемерие, например. У меня не укладывается в голове, как вино можно продавать под брендом Адольфа Гитлера?! И это в тех странах, которые так сильно пострадали от его действий?! Не понимаю, как в современном обществе какие-то парады могут проводить нагишом?! Я даже не про гей-парады. Я про велопробеги и про марафоны. Странная норма жизни. Спецоперация как раз и продемонстрировала нам отношение друг друга ко всем спорным неоднозначным вещам. Война – это не только тогда, когда бомбы летают. Когда людям удаётся пропагандировать свои – спорные – ценности – тоже война. В интернете пост видел недавно. Там на обложке какого-то журнала было написано «Менструирующие мужчины против Путина». Это вообще что такое? Во-первых, попробуйте-ка просто осознать, что я вообще сказал…

— Трансгендеры?

— Да. Это те, кто когда-то был женщинами, а потом отрезал себе грудь, но у них все продолжается, чему они и рады. Так ещё и что-то там против Путина … Все вместе… Просто какой-то сюр!

— Сейчас очень много говорят о «спецоперации в культуре». Как по-вашему? Она началась уже?

— Нет. Спецоперация для меня, это когда ракеты полетели, когда они уничтожили большую часть инфраструктуры. По радио слышал вчера Гребенщикова, а по другой волне — Макаревича, на третьей говорили о Галкине. Если бы спецоперацию запустили в культуре, всё бы произошло менее заметно. И сделать это проще, чем ракету запустить – все решить можно за один день.

Все ведущие владельцы СМИ собираются в одном месте. Им ставят условие – не упоминать имена конкретных граждан. И даже при этом – никакого госзадания по части культуры. Очень жаль, но этого не происходит. Я столько раз сетовал! В Совете по культуре при президенте никакой оценки происходящему еще не дали. Мы собирались, но всегда занимались решением текущих вопросов. Но что я могу сделать? Это такая политика государства: пусть все идёт так, как идёт. А нас при этом еще и упрекают, что мы выполняем задания сверху! Говорю, как есть. Даже не пытались!  Вот я бы со своим характером гораздо жёстче действовал … Какая-то работа ведется, кто-то уезжает из страны, но все равно… Критикует Россию и тут же ведет передачу по телевизору!

— Или некоторые музыканты поле отъезда из России продолжают приезжать с концертами и зарабатывать деньги…

— Эти пассажиры вообще должны молчать! Ребята открыто выполняют приказ. Что ж – это их долг. Правильно – неправильно, второй для них вопрос, но приказ они выполнят в любом случае. Я бы все же затыкал им рот пожёстче. Чтобы не качали ситуацию. Чтобы наши ребята на фронте чувствовали только поддержку. Я бы определённую ауру создал, чтобы общий эмоциональный фон был иным. Не нравится – чемодан и билет в Польшу, в Латвию. Да куда угодно!

— А если бы вы в одной компании с Галкиным, Гребенщиковым, Макаревичем оказались? Что сказали бы?

— С Максимом, наверное, я бы поговорил – много лет общались, хоть и не дружили. И впечатление безрассудного человека он не произвёл на меня. Молодой парень,близкий к правительству. К нему на день рождения вице-премьер приходил. Не Галкин к ним. А они – к нему. Я бы побеседовал с ним. Выслушал бы его аргументы. Озвучил свои. Послушал, сто он ответит. Сейчас он просто вещает. Ему же никто не отвечает. Остальные люди, по моему мнению, не заслуживают подобного внимания по политическим вопросам.

О том, каким сам Владимир Путин видит решение тех или иных политических вопросов – в нашем подробном материале о Каспийского саммита.