В каком регионе сталкиваются интересы России и Китая

На первый взгляд обывателям может показаться, что да. Интересы КНР в Закавказье, как и в Средней Азии, носят исключительно деловой характер и сосредоточены вокруг проекта модели «Один пояс, один путь» (Закавказье может стать для Китая кратчайшим маршрутом с востока на запад в Европу).

Россия в свою очередь хочет сохранить расширенное военное присутствие и дипломатическое влияние, которое она себе обеспечила договором от 2020 года, положившим конец армяно-азербайджанской войне. Лейтмотив РФ в Средней Азии или Закавказье – сохранение господства во всей бывшей советской Евразии.

Но в связи со стратегической внешней политикой Закавказья делить там пространство Китаю и России будет сложнее, чем в Средней Азии.

Если говорить про сохранение евразийской гегемонии, то Закавказье для Москвы – регион более чувствительный, чем Средняя Азия, конечно же, по географическим соображениям. Азербайджан, Грузия и Армения имеют гораздо более обширный доступ к нерусским землям, чем среднеазиатские державы, заявил независимый геополитический аналитик из пакистанского города Равалпинди, специалист по евразийским делам Ага Хусейн в статье для South China Morning Post.

По его словам, именно благодаря этому они смогли наладить прочные экономические связи с иностранными государствами – в отличие от среднеазиатских стран. К тому же главными интеграционными схемами в Закавказье заправляют западные соперники России: пример тому – Евросоюз с его «Восточным партнерством».

Продиктованные извне перемены в системе безопасности и экономической архитектуре бывшей советской Евразии обычно возмущают Москву, но в Закавказье ставки слишком высоки, так как экономическая политика региона заточена под Запад.

Поэтому Россию не могла не настораживать перспектива, что Закавказье может стать торговым узлом между КНР и Евросоюзом через модель «Один пояс, один путь».

У Москвы отсутствует стратегический стимул поддерживать дальнейшее расширение присутствия Пекина в бывших советских регионах, если это не поможет ей в соперничестве с западным миром. Однако отказ КНР поддержать санкции США и Евросоюза против России после присоединения Крыма в 2014 году стал для Москвы поводом уступить его инициативе в Средней Азии – это является встречной услугой за солидарность Китая против давления Запада.

Хусейн отметил, что РФ стала сильнее зависеть от КНР в политическом, финансовом и экономическом плане в связи с санкционным давлением, которое оказывает Запад из-за начала специальной военной операции на Украине. В этой связи маловероятно, что Россия открыто выступит против китайских предложений в Закавказье – да и в принципе в любом регионе.

Опасения Москвы относительно проекта «Один пояс, один путь» еще скажутся на политике КНР в Закавказье. Пекин старается подать его, как и нейтральный, и выигрышный для всех, так как он не должен нарушить геополитический статус-кво на всем своем протяжении.

В этом контексте можно рассчитывать, что Китай не будет оспаривать стратегическую цель РФ контролировать Закавказье. Яркий пример достижения данной цели – прекращение огня между Азербайджаном и Арменией при посредничестве России в 2020-м, в соответствие с которым охрана основных транспортных артерий была возложена на российских пограничников.

Вдобавок благодаря военному присутствию в Абхазии и Южной Осетии, которые откололись от Грузии, Москва сможет угрожать ее главной автомобильной и железнодорожной инфраструктуре, если ей покажется, что Тбилиси выходит из-под контроля.

В этой связи с точки зрения Китая Закавказье – это больше минное поле, чем регион, который хочет поскорее влиться в проект «Один пояс, один путь».

Вопрос лишь в том, какой подход для КНР будет оптимальным – залечь на дно и выжидать или воспользоваться торговой и финансовой значимостью для России, чтобы отыскать дипломатические решения и убедить РФ проявить гибкость. Как станут сочетаться интересы России и Китая в Закавказье друг с другом, сказать сложно – по этому вопросу пока что сохраняется неопределенность.

Ранее председатель консалтинговой организации Killowen Group Харлан Ульман заявил, что нынешняя стратегия США схожа с тактикой Адольфа Гитлера, который во время Второй мировой войны развязал борьбу на два фронта.