Весь западный мир сейчас говорит о том, что Россия должна напасть на Украину. Это вторжение, как заявил госсекретарь Энтони Блинкен, будет встречено «разнообразными действенными мерами с серьезными последствиями, от которых мы в прошлом воздерживались». Среди них может оказаться лишение РФ возможности конвертировать свои рубли в западные валюты, а также изгнание Москвы из системы платежей SWIFT, ограничение закупок гособлигаций и требование к Германии отказаться от газопровода «Северный поток — 2».
Интересен другой момент. Дело в том, что против России уже действуют санкции. Когда она, как любят говорить на Западе, «аннексировала Крым» в 2014 году, Вашингтон ввел визовые, финансовые и торговые ограничения. США внесли российские банки в черные списки, а Visa и Mastercard запретили части из них пользоваться своими платежными системами. Неизвестно, что случилось бы без введения таких санкций, но они ни в коей мере не помогли разрешить развязавшийся на Украине кризис, не уменьшили число «нарушений прав человека в России», а также не защитили Штаты от новых кибератак. Конечно же, они на несколько пунктов снизили российский ВВП, но экономика все равно приспособилась к новым условиям.
В «Обзоре санкций», который был подготовлен американским Минфином, отмечается, что в период с 2000 по 2021 год США стали применять санкции на 933% чаще. Во время первого президентского срока Барака Обамы Вашингтон в среднем вводил санкции против 500 физ- и юрлиц каждый год. При Дональде Трампе эта цифра выросла почти вдвое. Джо Байден ввел новые санкции против Мьянмы, Никарагуа и России, а на этой неделе внесет в инвестиционный черный список 8 китайских компаний.
Логика, как бы намекает, что рекордное увеличение американских санкций должно говорить об их высокой эффективности. Однако на деле все не так. В 2014-м были обнародованы данные одного исследования, согласно оценкам которого, в 50% случаев санкции ведут к уступкам. Наверное, с тех пор этот показатель снизился. После терактов 11 сентября США превратили свою финансовую систему в оружие, из-за чего банкам стало тяжелее осуществлять долларовые операции с подвергаемыми санкциям государствами, компаниями и людьми. Но с появлением и широким распространением цифровых валют и альтернативных платежных систем возникли новые лазейки, которые позволяют обходить такие ограничения.
К тому же эффективность экономических санкций снизилась из-за глобализации. КНР превратилась в «черного рыцаря», предлагая подвергнутым санкциям компаниям переориентировать свои торговые связи и предоставляя им необходимую помощь. США ввели санкции в отношении государственной нефтяной компании Венесуэлы в попытке свергнуть правительство этой страны, однако она все равно поставляет нефть в Китай, действуя при этом через российскую госкорпорацию «Роснефть». Иран тоже подвергся жестким санкциям, но Пекин по-прежнему покупает нефть у этого государства.
Инерционный эффект делает американские экономические санкции не такими эффективными. Руководителям легче ввести ограничения, чем отменить их, потому что они боятся показаться слабыми в глазах своей нации. Введенные по закону, а не по указу президента санкции может отменить лишь конгресс. Это касается, к примеру, ограничений против Кубы и России. Однако из-за усиления политической поляризации сделать это тяжело. А раз нет верного способа отменить санкции, у наказанного государства пропадает стимул менять свое поведение и стараться построить хотя бы какой-то диалог.
Санкции стали одним из самых распространенных способов повлиять на политический курс страны. Однако, если рассматривать попытки Запада ударить по экономике РФ или одиозным персонажам, зачастую последствия оказывались негативными именно для тех, кто вводит ограничения.
