Запад сдал курдов Турции, теперь на очереди Греция

В минувшие выходные турецкая разведка сообщила о поимке шпиона Мохаммеда Амара Ампары, который работал на их коллег из Греции. Якобы бизнесмен под видом торговой деятельности передавал Афинам информацию о турецкой армии, сирийских беженцах в Турции и сторонниках FETÖ — организации последователей Фетхуллаха Гюлена, которого президент Реджеп Тайип Эрдоган считает организатором попытки путча 2016 года.

Это не первый и не последний шпионский скандал, однако особую пикантность ситуации придает обстоятельство, что оба государства — члены НАТО.

В целом противостояние Турции и Греции длится уже не одно столетие. Не стоит вдаваться в уже забытые Афинами детали того, как независимость государства удалось получить стараниями не только греческого, но и русского воинства, — Адрианопольский мир, который в принципе закрепил самостоятельность Греции, а также стал результатом войны Российской и Османской империй в 1828-1829 годах. Гораздо интереснее события, произошедшие в последние десятилетия.

Заботливо оставленная Великобританией мина замедленного действия в виде кипрского вопроса препятствует нормализации отношений этих стран уже почти 40 лет.

Воспользовавшись военным переворотом 1974 года на Кипре, который Греция поддержала, Турция взяла под контроль северную часть острова. Именно это стало серьезной преградой на пути в ЕС — Кипрская Республика сама входит в Евросоюз, но Анкара не признает правительство в Никосии. К тому же в 2014 году ЕСПЧ обязал Турцию выплатить киприотам 90 млн евро, от чего турецкое правительство, конечно же, отказалось. После Эрдоган неоднократно менял свою позицию по проблеме евроинтеграции: сначала говорил, что Турцию это больше не интересует, потом называл вхождение в Евросоюз стратегической целью — 23 года страна находится в статусе кандидата.

В последние несколько лет эта история заиграла новыми красками. В конце 2010-х годов геологи нашли в Левантийском бассейне месторождения нефти и газа, некоторые из которых находятся в экономической зоне Кипра.

Правда, даже без этих запасов остров представляет интерес с точки зрения энергетической безопасности — через его территорию хотят построить Восточно-Средиземноморский газопровод EastMed, который должен обеспечить поставки ближневосточного топлива в Европу. Для этого Греция стала развивать контакты с другими государствами региона, в том числе Израилем и Египтом.

Еще один вопрос, в котором формальные союзники противостоят друг другу, — споры вокруг островов в Эгейском море. В Турции считают, что Греция нарушает их демилитаризованный статус. В Афинах, в свою очередь, убеждены, что эти претензии ничем не обоснованными. То есть греки собираются расширить прилегающие к островам территориальные воды на разрешенные Конвенцией ООН по морскому праву 12 миль. Это позволит им разрабатывать имеющиеся там месторождения газа.

Анкара этот документ не подписывала, поэтому там ссылаются на меморандум о взаимопонимании с Ливией по разграничению морских зон, который был заключен в 2019 году. Однако данное соглашение не признают в Греции, так как там уверены, что оно нарушает их права на богатую ресурсами шельфовую зону. После его подписания из Афин даже был выслан ливийский посл.

Позицию Греции в данном вопросе многократно поддерживали Египет и Израиль, а также Франция. В начале года Афины разместили у островов в проблемном районе десантную группировку. Интересно, что все это было сделано на фоне прямых угроз войной со стороны Турции.

Чтобы понять, почему эти вопросы играют такую значимую роль для Анкары, надо вспомнить, кем она себя в принципе видит.

Если некоторые страны и политические деятели упрекают Россию и президента Владимира Путина за отсутствие национальной идеи, то у Эрдогана их аж три. Нынешняя турецкая правящая элита до недавних пор одинаково активно пыталась продвигать для внутренних и внешних потребителей концепты евроинтеграции, неоосманизма и пантюркизма, но первая идея ввиду описанных выше причин уже утратила свои позиции.

В рамках неоосманской политики президент Турции рассматривает Ближний Восток как свой задний двор и имперское наследство, в связи с чем попытки Греции налаживать контакты с арабскими странами турецкая сторона воспринимает в штыки. Однако проблема заключается в том, что со времен владычества Порты бывшие вилайеты окрепли и их в целом не прельщает перспектива регионального лидерства этнически чуждой Турции. Саудовская Аравия и Египет в принципе сами не прочь быть главными в арабском мире. Они даже добились некоторых успехов здесь, но с оглядкой на Россию.

А вот с концепцией Великого Турана у Эрдогана получается лучше всего: в последние несколько лет интеграция тюркских народов набирает немалые обороты, особенно активное сближение происходит с Баку. К тому же другие среднеазиатские бывшие советские республики (например, Казахстан) тоже не отказываются от данного проекта. Если учесть, что идея подразумевает общность «от Средиземного моря до моря Лаптевых», в России пристально следят за действиями Турции в данном направлении.

Реализация любой из этих трех идей потребует от Турции огромных затрат и строительства мощной экономики. И тут лодка султанских амбиций разбивается о суровый быт рекордной инфляции, которая достигла 70% и поставила под угрозу не только реализацию масштабных стратегий, но также победу Эрдогана на выборах, которые пройдут в следующем году.

Правда, в свете нынешней геополитической турбулентности и попыток Евросоюза отыскать альтернативу газу и нефти из России, доступ к энергоресурсам сулит Турции большую выгоду, а это, в свою очередь, может помочь в решении имеющихся внутренних проблем.

Ранее политолог Александр Асафов заявил о вероятном выходе Турции из НАТО, если Швеция и Финляндия не сможет выполнить ее условия. При этом сама Анкара из Североатлантического альянса не выйдет, так как считает себя самым сильным субъектом.