Девушка и молодой человек, часто приходивший в магазин, чтобы навестить работающую там мать, действительно некоторое время встречались. После очередной ссоры Юлия решила, что им лучше расстаться, но парень с этим не согласился. Каждый день он ждал возлюбленную на работе, преследовал и настаивал на возобновлении отношений.
Официальный представитель МВД России Ирина Волк отметила, что после звонка Юлии в полицию к ней на работу все же приехал полицейский наряд и поговорил с девушкой. Она рассказала правоохранителям, что преследователь находится неподалеку. Но осмотрев прилегающую к магазину территорию, злоумышленника не обнаружили.
Спустя 6 часов тело девушки обнаружили во дворе на Севастопольском проспекте с множественными ножевыми ранениями. Камеры видеонаблюдения зафиксировали момент убийства и перепалки между молодыми людьми. Сперва преследователь нагнал Юлию, после чего они некоторое время спорили, а затем он пять раз ударил ее ножом в грудь и сбежал.
Подозреваемого задержали в Тамбовской области, куда он поспешно уехал после совершения преступления. При нем было найдено и орудие убийства. В ходе допроса мужчина признал свою вину. До 18 января он будет находиться в СИЗО. Максимальный срок, который ему грозит за совершение убийства по ч.1 ст.105 УК РФ, – 15 лет.
Сталкинг – преследования
Случай с Юлией далеко не первый, когда после долгого преследования, жертва погибает от рук самого преследователя. Этот феномен известен в мире, как сталкинг. Причем во многих государствах преследование карается законом, но в российском законодательстве пункта о наказании за это нет. Несмотря на наличие статей об угрозе убийством или вмешательстве в частную жизнь, применить их на практике возможно крайне редко. Чаще всего сталкеры присылают угрожающие сообщения с фейковых аккаунтов в соцсетях или с помощью анонимных записок, а доказать, что человек угрожал убийством при личной встрече крайне сложно, особенно если этот человек все отрицает.
Адвокат Дмитрий Волохов в беседе с РИА Новости объяснил, что для полиции «это часто работа в никуда». Кроме того, что сталкера нужно найти, есть вероятность, что подозреваемый живет не по месту прописки, либо откажется явиться на допрос, а даже если придет в отделение, то будет все отрицать.
«Доказывать связь сообщений с конкретным человеком — длительный процесс, за который берутся неохотно»,
подытожил юрист.
По словам Волохова, конкретных инструментов, которые в этом случае могли бы защитить жертву, в России нет. Хотя некоторым все же удается добиться возбуждения уголовного дела, но полной защиты от преследователя это не гарантирует. Если человек неадекватен, то перспектива тюремного заключения вряд ли его напугает. Адвокат объяснил, что такие статьи, как правило, к тяжким не относятся, поэтому в качестве меры пресечения здесь обычно назначают обязательную явку или подписку о невыезде.
Провалившиеся законы
В 2017 году в Госдуме активно обсуждался законопроект о профилактике домашнего насилия. За основу был взят документ, подготовленный общественниками. Закон должны были применять в ситуациях физического, психологического, экономического и сексуального насилия. Для защиты потенциальных жертв планировалось ввести инструменты в виде запрета на преследование и приближение к потерпевшим. В случае нарушения этих запретов предлагалось ввести административную и уголовную ответственность.
Однако дальше обсуждений документ так и не ушел. Сперва в нем исчезли защитные механизмы для жертв, а еще через некоторое время новые обсуждения и вовсе отложили в долгий ящик. В 2020 году законопроект обещали рассмотреть после окончания пандемии коронавируса.
Меры защиты хотели создать и по факту преследований в интернете. Несмотря на массу способов избавиться от надоедливых почитателей, особо настойчивые будут бесконечно создавать новые страницы, пробиваться во все возможные мессенджеры жертвы, публиковать ее фотографии в своих аккаунтах и многое другое. Инициативу о наказании за такую форму сталкинга озвучили в 2019 году. Первый зампред комитета Госдумы по информационной политике, информационным технологиям и связи Сергей Боярский тогда обратил внимание и на то, что интернет-охотники начинают переходить в офлайн, замечая, что в Сети они остаются безнаказанными.
Однако и эта идея должного энтузиазма не нашла. Так, например, старший прокурор правового управления Генпрокуратуры России Игорь Белоусов в ходе круглого стола отмечал, что вряд ли человек, решившийся на планирование убийства, будет регулярно напоминать об этом жертве и другим людям.
В прошлом году Верховный суд предложил рассмотреть хотя бы те эпизоды, когда преследователем становится один из супругов. Но инициатива о новом законопроекте, учитывающем эти обстоятельства, не добралась даже до первых чтений в Думе.
Юрист Максим Клейманов отмечает, что вопреки всем усилиям юридического и научного сообщества законодатели по-прежнему не видят явных причин криминализировать сталкинг. В результате правоохранители вынуждены буквально ждать, когда жертве причинят вред здоровью или доведут до самоубийства. Только в таком случае можно возбудить полноценное уголовное дело и начать расследование.
Но эксперты уверены, что пока на эту проблему закрывают глаза, преследователи не будут опасаться буквы закона или наказания.
