США озарило: Китай оказался не таким, как о нем думали на Западе

К тому же эта страна в войне потеряла по разным данным от 20 до 35 млн человек. Причем война пошла бы гораздо хуже как для Советского Союза, так и для Соединенных Штатов, если бы КНР не дала отпор японским натискам и не боролась с оккупацией на своем юго-западе. В результате Китай выстоял, оттянув на себя миллионные японские армии, которые могли бы сильно навредить СССР и США.

Однако эти факты истории начали возвращаться к людям еще 6 лет назад. Гораздо интереснее то, что для одного американского политолога — Раны Миттера — это стало отправной точкой к написанию книги о том, что же за страна такая этот загадочный Китай сегодня, исходя из его изменившегося восприятия победы в войне.

Книга («Хорошая война. Как Вторая мировая создала новый национализм») — событие, произошедшее уже в этом году. Причем сейчас оно активно обсуждается. И будет обсуждаться дальше, пока Америка и Запад не признают очевидное по части того, что такое сегодняшний Китай.

Проблемой для Штатов является то, что великая азиатская держава сегодня оказалась «забытым союзником» не только по зловредности Запада, но и в связи со сложившимся отношением к той победе первого поколения лидеров КНР. Вторая мировая война для этой страны велась на 3 фронта, с японцами воевали и коммунисты во главе с Мао Цзэдуном, и националисты во главе с генералиссимусом Чан Кайши. Одновременно они продолжали вести войну друг с другом. Однако членом коалиции держав-победителей стал генералиссимус, он и его правительство как раз участвовали в середине 40-х годов прошлого столетия в создании того мирового порядка, который Запад теперь пытается сломать.

В 1945 году Мао Цзэдун, получив от Советского Союза оружие разгромленной советскими войсками в августе того же года Квантунской армии, продолжил гражданскую войну, которая закончилась его победой в 1949-м. Так что вполне понятна застенчивость ранней китайской пропаганды и при разговорах о том, кто взял на себя главную ношу войны с Японией, и при дискуссиях об устройстве мира. Также как и застенчивость пропаганды советской.

Однако в 2015 году Пекин заявил, что принимает военно-геополитическое наследство генералиссимуса. И все последовавшие годы Рана Миттер изучал вопрос, как это произошло и что означает разворот от почти молчания к нынешней позиции Китая.

Выводы в книге он сделал следующие. Во-первых, для КНР наследие войны позволяет говорить о том, что страна участвовала в формировании нынешнего миропорядка в 40-х годах прошлого столетия и сейчас она возвращается к такой же роли. Во-вторых, к новому восприятию Второй мировой Китай пришел через внутренний идеологический переворот и трансформацию режима. Причем это самое важное для сегодняшнего мира, так как помогает понять масштабы перемен, которые происходят в стране. Если раньше КНР воспринимала себя как продолжателей одной из сторон гражданской войны, то теперь Пекин видит себя наследником всей китайской цивилизации.

Миттер также прослеживает то, как пекинские ученые, в числе которых есть историки и идеологи, теперь пересматривают отношение ко Второй мировой войне, причем происходит это по мере начала реформ в 80-х годах. Невооруженным глазом видно, что Китай до 1976 года (после смерти Мао Цзэдуна) и после — это две разных страны. При Мао Цзэдуне был Китай, для которой во главе стояли «противоречия между классами», а также мировая революция и провоцирование таковой. Сейчас это страна капиталистическая, хотя сохраняется традиционная левая идеология, однако идеи национальные и державные в ней преобладают.

Кроме того, есть параллели с историей Советского Союза. Существует такой термин — «сталинский переворот», который появился в 30-х годах прошлого столетия. Исходная точка данного процесса чем-то похожа на маоистский Китай: курс на мировую революцию вместо того, чтобы строить социализм лишь в своей стране. Однако в конце 30-х СССР стал совсем другой страной, которая вернула себе Пушкина, а после и прочие достижения всей российской истории.

Однако, как и в случае с Китаем, начиная с 80-х годов, происходило это через извивы идеологии, которая хотела сделать вид, что на самом деле ничего необычного не случилось, никакой смены концепций, лишь их уточнение и избавление от различных «перегибов».

Относительно СССР тяжело говорить о транзите от левого социалистического государства к национальной державе хотя бы из-за того, что по части экономики эти перемены шли, напротив, от ограниченного капитализма 20-х годов к тотальному бюрократическому социализму. В КНР похожий процесс в идеологии происходил параллельно с возвращением к рынку. Однако мир 30-х годов мало похож на мир 80-90-х, в частности потому, что у китайских реформаторов перед глазами стоял печальный опыт развала экономики Советского Союза.

Но для многих жителей США и прочих государств книга Миттера стала настоящим озарением, так как при Дональде Трампе идеологи республиканцев предприняли удивительную акцию, которую впоследствии расценили как самоубийство: попытались изобразить КНР как тоталитарную коммунистическую державу, в которой ничего не изменилось. Интересно, что в это кто-то даже поверил. Хотя многим все было понятно, так же как очевидно, что происходит столкновение двух национализмов, двух сверхдержав.

Ранее офицер Корпуса морской пехоты (КМП) США в отставке Скотт Купер назвал истребитель пятого поколения F-35 Lightning II главным оружием, которое поможет сдержать Россию и КНР. По его словам, «F-35 является краеугольным камнем сдерживания» в конкуренции между великими державами.